«В нем действительно течет русская кровь».

Фред выглянул в окно и сказал своему соседу по гостиничному номеру, молодому американскому тренеру Лу Вайро: «Сейчас я тебе докажу, что я настоящий русский». Было раннее московское утро июня 1974 года. Они вышли на улицу, и Фред указал Вайро на длинный и нетерпеливый хвост очереди, тянувшийся вдоль соседнего здания: «Я знаю здешних людей. Наверняка они стоят в кафе. Я угощу тебя кофе и пирожными».

Делегацию североамериканских хоккейных тренеров, приехавших в СССР, чтобы пройти месячный курс в Государственном институте физкультуры, поселили бедно, неподалеку от метро «Семеновская», в ведомственной – для пловцов и прыгунов в воду – гостинице «Нептун». 48-летний Фред Шеро среди двух десятков тренеров был единственной знаменитостью. Всего месяц назад он выиграл Кубок Стэнли с «Филадельфией Флайерс», сенсационно победив «Бостон Брюинс» Бобби Орра и Фила Эспозито – тех самых «больших злых медведей», которые за последние пять лет дважды брали Кубок Стэнли, а в предыдущих 19 матчах обыграли «Филадельфию» 17 раз. «Бостон», где Фил Эспозито сокрушал всех вратарей лиги, забросив 68 шайб и получив титул MVP регулярного сезона (а его партнеры по звену Кен Ходж и Уэйн Кэшмэн добавили еще 80 голов). Где 26-летний, в самом расцвете, Бобби Орр, набрав 122 очка (32 шайбы + 90 передач), в седьмой раз подряд был признан лучшим защитником НХЛ. Однако в финальной серии «Брюинс» уступили «Филадельфии» со счетом 2-4, ни разу не сумев победить в гостях.

У Шеро, всего третий год работающего в НХЛ, был модный клетчатый пиджак, темные очки, перстень чемпиона, титул лучшего тренера сезона-1973/74, и у него водились деньги. Лу Вайро (ударение на первый слог) было только 29, и он еще не тренировал ни одну команду, даже юношескую.

Стояли они в очереди долго, очень долго, смущая своим видом и разговорами советских людей, а когда очередь завернула за угол дома, вместо кафе Фред и Лу увидели запряженную конем повозку, с которой шла торговля свежей капустой. «Почему они это делают на улице, а не в супермаркете? Это же негигиенично», – удивился Лу Вайро.

О том, что у Фреда Шеро есть русские корни, в июне 1974 года узнал не только Лу Вайро. Это стало известно советскому журналисту Николаю Долгополову, который в книге «По ту сторону спорта», вышедшей в 1984 году в серии «Империализм: события, факты, документы», так записал этот момент признания: «Переводчик канадского гостя клялся, что в порыве откровенности, вызванной хлебосольным приемом, Широ поделился с ним кое‑какими биографическими деталями. Настоящая фамилия – Широв. Имя – Федор. Место рождения родителей – Саратовская губерния, откуда они давным‑давно уехали за океан».

Случайно наткнувшись на эту старую книгу, я не мог спокойно пройти мимо слова «Саратов» и бросился на поиски.

Федя, Федя, съел медведя, Широв – очень редкая фамилия, шахматист такой был из Риги – Алексей Широв, но, может, Долгополов или переводчик ослышался и Shero (в советской печати его писали то «Шеро», то «Широ») – это сокращение от Широкова или Широких, Федя, Федя, может, ты вообще был Федор Ширяев? Я изучил дореволюционные саратовские адрес-календари, но ни одного Широва там не обнаружил. Ш – Широков Николай Григорьевич, пожалуйста. Ширков, Ширяев, даже Широкинский. Англоязычная «Википедия», как и все прочие источники, скупо указывала, что Фред Шеро родился в семье эмигрантов из России, бежавших от религиозных преследований в Канаду, где у них в Виннипеге (провинция Манитоба) и появился на свет 23 октября 1925 года Frederick Alexander (Федор Александрович?), но этих знаний мне было мало.

Рассказать о своих саратовских корнях я просил сына Фреда Шеро – Рэя, известного в НХЛ генерального менеджера, работавшего тогда с чемпионскими «Питтсбург Пингвинс», но получил по почте вежливый отказ от клубной пресс-службы: мистер Шеро очень занят и вообще не владеет интересующей вас информацией. Я писал в Зал хоккейной славы в Торонто, в Зал славы и музей спорта Манитобы, листал газетные некрологи (Фред Шеро скончался в ноябре 1990 года в возрасте 65 лет) и биографические справки, но так и не продвинулся дальше строчки про религиозных родителей, бежавших от большевиков в Канаду. Кто они были, эти Шировы? Старообрядцы?

Свой первый профессиональный контракт защитник Фред Шеро подписал в 1942 году, 17-летним, – права на него закрепили «Нью-Йорк Рейнджерс», – но дебютировал в НХЛ только через пять лет, после скитаний по командам низших лиг и службы в армии. В «Рейнджерс», одной из самых слабых команд НХЛ тех лет, он провел три сезона (1947/48–1949/50), сыграв 151 матч.

«Команда у нас была дерзкая, боевая, дрались и на площадке – с соперниками, а бывало, и между собой. Однажды, помню, после матча кто-то не смог открыть бутылку пива и разбил ее горлышко, так сразу началась потасовка», – откровенничал Шеро с переводчиком в Москве 1974 года. В юности он занимался боксом и даже стал в 13 лет чемпионом Канады по своему возрасту, так что в драках «Рейнджерс» явно не был последним. В офисе Рэя Шеро до сих пор висит на стене пожелтевшая газетная вырезка с фотографией, где его отец дерется с Горди Хоу.

После «Рейнджерс» Шеро восемь лет играл за разные команды из низших полупрофессиональных лиг (напомню: в те годы НХЛ состояла только из шести клубов), дважды выигрывал чемпионат АХЛ в составе «Кливленд Баронс», где был самым результативным и одним из самых жестких защитников, и завершил карьеру в 35 лет в сезоне-1957/58 в хоккейной лиге Квебека играющим тренером клуба «Шавиниган-Фоллз Катарактс». После чего стал просто тренером.

Первый тренерский сезон Шеро отработал в юниорской лиге Саскачевана, но уже через год получил назначение в Миннесоту, где возглавил клуб IHL «Сент-Пол Сайнтс». С первой же попытки он привел свою команду к чемпионству в IHL, победив в Кубке Тёрнера, на следующий год повторил свой успех, а в 1962-м уступил только в финале.

В составе «Сент-Пол Сайнтс» одним из лучших нападающих был, кстати, Адольф (Эгги) Кукулович, тоже уроженец Виннипега и тоже из семьи эмиг­рантов – его родители бежали от революции и преследований из Польши. Эгги свободно говорил по-русски. Во второй половине 1960-х он стал сотрудником посольства Канады в Москве, затем представлял интересы компании Air Canada в СССР и как переводчик помогал в организации Суперсерии 1972 года, опекал сборную НХЛ в Москве, а в 1976-м сопровождал советские клубы в их первом турне по Северной Америке, том самом, когда «Филадельфия Флайерс» Фреда Шеро устроила бойню в матче против ЦСКА.

За 10 лет тренерской работы Шеро в низших лигах его коман­ды четырежды становились чемпионами (кроме «Сент-Пола» еще «Баффало Бизонс» в 1970-м и «Омаха Найтс» в 1971-м) и трижды играли в финалах. «Омаха» входила в систему «Нью-Йорк Рейнджерс», но в Нью-Йорке не спешили вызывать Фреда Шеро в НХЛ. Считалось, что у него две проблемы: склонность к алкоголю и неумение работать со звездами. Летом 1971 года молодого тренера подхватила середнячковая «Филадельфия», в которой уже начал блистать юный Бобби Кларк.

Всего за два сезона Шеро внед­рил несколько революционных для НХЛ, но привычных для советского хоккея технологий. Он включил в тренировочный процесс утреннюю раскатку и просмотр видеозаписей матчей соперников, «Филадельфия» первая в лиге начала играть пятерками с неизменными составами. Многие считают, что вынужденно: в составе у Шеро не было такой россыпи звезд, как в «Монреале», «Бостоне» или «Рейнджерс». В те же годы начинающий тренер рижского «Динамо» Виктор Васильевич Тихонов придумал играть в четыре полноценные пятерки (а не в три, как было тогда принято), чтобы компенсировать недостаток в составе классных хоккеистов.

А кроме того, Шеро вытребовал у руководства ставку второго тренера. Им стал бывший нападающий Майк Николюк, еще один потомок эмигрантов из Российской империи. Не поверите, до этого осво­божденных ассистентов у главных тренеров в НХЛ не было. Уже весной 1973 года «Филадельфия» стала второй на Западе (а 24-летний Бобби Кларк получил «Харт Трофи» как самый ценный игрок регулярного чемпионата) и впервые в своей истории вышла в полуфинал Кубка Стэнли, где, впрочем, была разгромлена великолепным «Монреалем» Скотти Боумэна.

«Кристальные люди». Справка. В конце 1950-х Шеро и Майк Николюк играли вместе за команду «Виннипег Уорриорз», в составе которой было еще несколько хоккеистов со славянскими корнями. Прежде всего это легендарный нападающий Эрик Нестеренко, обладатель Кубка Стэнли 1961 года, 21 сезон проведший в НХЛ. Нестеренко родился в 1933 году в шахтерском городке Флин-Флон (Манитоба), где спустя 16 лет родится Бобби Кларк. Играли за «Уорриорз» и нападающий Билл Мосиенко (14 сезонов в «Чикаго Блэкхокс»), и малоизвестный защитник Энди Войкин. Манитоба – самая многонациональная провинция Канады. По данным переписи 2006 года, в ней живут англичане (22,9 %), немцы (19,1 %), шотландцы (18,5 %), украинцы (14,7 %), индейцы (10,6 %), поляки (7,3 %), французы (5,6 %), голландцы (4,9 %) и русские (4,0 %).

Начался новый этап в жизни «Филадельфии Флайерс», обозначенный журналистами как Broad Street Bullies, «хулиганы с Брод-стрит» (на этой улице располагался старый филадельфийский дворец «Спектрум»). В том же сезоне-1972/73 сразу шесть игроков «Флайерс» набрали больше 100 штрафных минут. В следующем, победном чемпионате Дэйв Шульц по прозвищу Кувалда обновит рекорд НХЛ, честно заработав 348 минут штрафа. Журналист Андрей Колесников в книге «Холодная война на льду» писал, что Шеро «был законодателем мод и в ином смысле: тренер просил своих хоккеистов играть в агрессивный хоккей («Находите кратчайший путь к тому, у кого шайба, и подъезжайте к нему в плохом настроении»). Они, судя по всему, понимали это по-свое­му, и хоккей в Канаде после 1972-го и как минимум до середины 1970-х превратился из жесткой игры в жестокую. «Летчики"»деморализовывали своей грубостью».

Шеро не обманывал, когда говорил, что все 1960-е внимательно наблюдал за каждой советской командой, приезжавшей в традиционные турне по Канаде и США. А Суперсерия-1972 дала ему новый толчок для развития хоккейных идей. В 1974-м он рассказывал журналисту Дворцову: «Года за два до серии, после матча в Филадельфии между сборными США и СССР, я сказал журналистам, что у советских хоккеистов блестящая конькобежная подготовка и лучшая игра в пас, которую я видел. Тогда меня подняли на смех, посчитали чуть ли не сумасшедшим. Теперь я два-три раза в неделю просматриваю видеозаписи матчей серии-72, сыгранных в Канаде, и каждый раз нахожу для себя что-нибудь новое, особенно в игре таких блестящих мастеров, как Харламов, Якушев, Третьяк, и делюсь этим со своими хоккеистами. Изменились и мои требования. Последние четверть века игроков отбирали в клубы прежде всего по скорости, нынче я обращаю не меньшее внимание на сообразительность. Как и советские тренеры, я требую от игроков думать в любой точке площадки, в любую секунду состязания».

Накануне финала 1974 года перед «Филадельфией» Шеро стояла задача, казавшаяся невыполнимой, – остановить Бобби Орра. «Когда он впервые рассказал нам о своем плане, мы подумали: а знает ли он, кто такой Бобби Орр? Это все равно что дать ребенку динамит и отправить его на улицу играть с ним, – вспоминал Майк Николюк. – Шеро сказал, что если мы будем забрасывать шайбу в зону Далласа Смита (защитника, напарника Орра. – Прим. Ст. Г.), как это делают все остальные команды в лиге, то Смит будет ее подбирать, а Бобби Орр в это время успеет разогнаться, получит передачу, и мы его уже не поймаем. А вот если мы будем забрасывать шайбу в угол зоны соперников на позицию Орра, то уже ему самому придется возвращаться назад, подбирать шайбу и пробиваться через всю площадку. Бобби Орр вел атаку за собой и успевал возвращаться в оборону. Он отлично катался. Но за шесть матчей Орру пришлось набегать очень прилично, так что он наелся по полной».

В мае 1974-го Шеро прославился не только тем, что загнал главного медведя в угол, но и девизом, с которым повел своих хоккеистов на решающий бой. На доске в раздевалке он написал: «Победим сегодня вместе и пойдем дальше вместе навсегда» (Win together today and we will walk together forever). «Филадельфия» вышла на шестой матч и победила «Бостон» со счетом 1:0, а 29-летний вратарь Берни Парент, которого Шеро выдернул во «Флайерс» из ВХА за год до этого, был признан MVP Кубка Стэнли.

Подобные мотивирующие записки Шеро писал регулярно: на доске – для всей команды, личные подкладывал в шкафчики или засовывал в краги игрокам перед матчем, а некоторые даже отправлял их женам. Каждому – свою. Шеро вообще не любил много разглагольствовать, никогда не повышал голос на своих хоккеистов (он считал, что крик делу не подмога, а показатель неуверенности тренера), да и вообще был по характеру интровертом.

Терри Крисп, центрфорвард, который играл у Шеро еще в АХЛ в «Баффало Бизонс», а потом пять сезонов в «Филадельфии», после чего стал одним из его помощников, уговаривал Шеро издать книгу этих наставлений, но тот лишь отмахнулся: «Все эти мудрые фразы я позаимствовал. Их печатали на картонных ярлычках к чайным пакетикам».

«Кристальные люди». Справка. Терри Крисп в 1989 году приведет «Калгари Флэймз» к победе в Кубке Стэнли и станет первым тренером в НХЛ для Сергея Пряхина и Сергея Макарова.

В конце июня 1974-го Шеро улетал из Москвы с полной тетрадью впечатлений. Североамериканским тренерам читали лекции и проводили показательные тренировки ведущие советские специалисты – Юрий Королев, Борис Майоров, Аркадий Чернышев, Анатолий Тарасов, Владимир Юрзинов, Вячеслав Колосков. Одно из новых упражнений, явно тарасовское, потом потрясет игроков «Филадельфии»: ворота клали на лед, и через них надо было перепрыгивать на скорости. «Постоянные встречи сильнейших клубных команд СССР и НХЛ – вот в чем я вижу залог прогресса мирового хоккея. Пора понять, мы – «пушки» одинакового калибра, и хватит обстреливать друг друга, лучше чаще встречаться на ледяных полях», – говорил Шеро Владимиру Дворцову, покидая Москву.

Зимой с 1975 на 1976 год это желание Фреда Шеро сбылось. Впервые два советских клуба, ЦСКА и «Крылья Советов», прилетели в Северную Америку, чтобы сыграть по четыре матча с клубами НХЛ. ЦСКА, усиленный динамовцами Валерием Васильевым и Александром Мальцевым, а также ленинградским армейцем Вячеславом Солодухиным, начинал в Нью-Йорке игрой против «Рейнджерс», куда перешел из «Бостона» Фил Эспозито. «Агги Кукулович, наш добрый провожатый по США и Канаде, [предрек]: «Сегодня вечером вы выиграете – 5:3, но затем с каждым матчем побеждать «обиженных» профессионалов вам будет все труднее и труднее», – так вспоминал в книге «Хоккейные баталии. СССР – Канада» Владимир Дворцов. Кукулович почти угадал. ЦСКА победил со счетом 7:3, четыре шайбы забросила первая тройка Михайлов – Петров – Харламов.

В новогоднюю ночь ЦСКА и «Монреаль Канадиенс» сочинили игру, которая до сих пор считается самой сказочной в истории мирового хоккея (ничья – 3:3). Затем в Бостоне ЦСКА победил «Брюинс» тренера Дона Черри 5:2 (травмированный Бобби Орр не смог выйти на матч, Харламов забросил две шайбы). За семь матчей суперсерии-1976 команды НХЛ добились только одной ничьей и одной победы («Баффало» над «Крыльями»), а пять раз проиграли. Оставалась одна игра, которая, как тогда писали (а президент НХЛ Кларенс Кэмпбелл категорически настаивал), должна была спасти престиж лиги.

ЦСКА против «Филадельфии Флайерс». Лучшая команда Европы против двукратного обладателя Кубка Стэнли (в 1975-м «летчики» повторили свой успех, победив в финале «Баффало»). Здесь Шеро пригодился еще один урок Суперсерии-1972: как подав­лять преимущество советской команды в комбинационном хоккее. Тем более что у Бобби Кларка был уже такой личный опыт: это он сломал Харламова в первой московской игре. Андрей Колесников с раннего детства запомнил «исторический» удар по лодыжке, который произвел Бобби Кларк, внешне напоминавший проголодавшегося вампира – на искаженном гневом лице хорошо были видны два клыка в отсутствие передних зубов».

Игра, прошедшая 11 января 1976 года в филадельфийском «Спектруме», осталась самым грязным пятном в противостоянии советского и канадского хоккея, не забудешь, не застираешь. Не простишь. Фред Шеро готовился к ней по-советски. Накануне он увез команду из города и «запер на базе». Там они внимательно изучили три предыдущих матча ЦСКА, разобрали действия армейских пятерок, после чего Шеро решил прибегнуть к следующей тактике: не ввязываться в открытый хоккей, жестко встречать соперника у своей синей линии, быстро переходя из обороны в контр­атаку, и как можно чаще бросать по воротам Третьяка. Шеро вышел на игру в светлом двубортном пиджаке в крупную клетку. Его команда клокотала от ненависти. Они вышли не побеждать, нет, – уничтожать.

Ключевой эпизод матча случился в середине первого периода при счете 0:0, когда ЦСКА разыгрывал большинство после удаления защитника-ветерана Эда Ван Импа. Армейцы начали атаку из своей зоны, и Валерий Харламов изящно обыграл Бобби Кларка, непростительно прокинув шайбу ему между ног. Джон Салески остановил Харламова силовым приемом (чистым) у синей линии, после чего защитник «Филадельфии» выбросил шайбу в сторону ворот Третьяка, где за нее включился в борьбу нападающий Билл Барбер (в этом сезоне он забросит 50 шайб и войдет в первую пятерку «всех звезд НХЛ»). Сначала Барбер воткнул головой в борт Валерия Васильева (толчок двумя руками), а затем ударил включившегося в борьбу за шайбу Харламова локтем в голову. Харламов упал на лед, но смог быстро подняться и продолжить борьбу. По современным правилам за эти несколько секунд Барбер дважды наиграл на пятиминутное удаление с дальнейшим матч-штрафом, но и тогда это стоило не меньше двух минут. Судья промолчал.

ЦСКА перехватил шайбу, начал новую атаку и снова напоролся на жесткий силовой прием при входе в зону (вроде чистый). И в третий раз армейцы, покружив, попутав соперника у своих ворот, раскатились, Борис Михайлов на скорости ворвался в чужую зону по правому краю, а по центру Валерий Харламов открылся в ожидании передачи, но 35-летний защитник Ван Имп, прямой стрелой вылетевший со скамейки штрафников, на полном ходу врезался в Харламова, ударив его локтем в висок, и Харламов рухнул без сознания лицом вниз. Его ноги дергались, как у курицы, которой только что отрубили голову; он словно пытался ползти по льду, но не мог. Канадский судья Ллойд Гилмор не свистнул даже двух минут штрафа.

Пока врачи приводили в чувство Харламова, главный тренер ЦСКА Константин Локтев вступил в долгие переговоры с судьями – бесполезно, это Брод-стрит, это канадский хоккей, а не ваш большой балет, детка. Локтев в знак протеста дал команду уходить всем игрокам в раздевалку. Зал «Спектрума» презрительно заулюлюкал, кто-то поднял над головой рукописный плакатик с одним словом: «Chicken». Нарядные парень и девушка из первого ряда, на вид чуть больше двадцати, он – кудрявый, как Барбер, в модном синем комбинезоне, она – прекрасная и длинноволосая, в легком, как травы Вудстока, платьице, нависнув над скамейкой ЦСКА, кривлялись и делали ручкой уходящим армейцам: Лобанов, Кутергин, Солодухин, Викулов, запасной вратарь Адонин – последний.

Когда ЦСКА все же вернулся на лед – уговаривали и офис НХЛ, и звонки из Москвы, – Ллойд Гилмор выписал армейцам двухминутное командное удаление (Ван Имп остался без малейшего наказания), и Реджи Лич с передачи Билла Барбера реализовал большинство – 1:0. Легендарная первая тройка «Филадельфии» LCB – Реджи Лич (весной его признают MVP Кубка Стэнли, хотя «Флайерс», в третий раз подряд выйдя в финал, проиграют серию «Монреалю» 0-4), Бобби Кларк (MVP регулярного сезона) и Билл Барбер – установит в этом сезоне новый рекорд результативности НХЛ: 141 шайба. Надо отдать должное, эти парни умели не только давить, бить, прессинговать, но и отлично играть в хоккей. Неистовая «Филадельфия» добьет ЦСКА – 4:1. «Мы чемпионы мира! – торжествующе заявит Шеро журналистам. – Мы сломали эту чертову машину!» Позже он будет клясться, что никогда в жизни не давал своим игрокам указаний травмировать соперника – только действовать агрессивно, но в рамках правил. Нападающий «Флайерс» тех лет Боб Келли вспоминал, что перед финальной серией с «Бостоном» в 1974-м команда получила от Шеро суровый приказ не ломать Бобби Орра, не причинять ему боли – только изматывать. Можно сравнить с отношением к Харламову.

В 1976-м Бобби Кларк попадет на обложку престижного американского журнала Sports Illustrated. Статья о нем будет называться Dr. Jekyll and Mr. Clarke, отсылая к известному роману Роберта Стивенсона и двойственности хоккейного таланта Кларка. Фред Шеро будет защищать своего лучшего игрока: «Конечно, он злой. Любой хоккеист, который хочет стать по-настоящему великим, должен быть таким. А что, Горди Хоу не бил исподтишка? Или Морис Ришар не дрался? Кларк, как пиявка, не успокоится, пока не высосет всю кровь из соперника».

Снова процитирую недавнюю книгу Андрея Колесникова «Холодная война на льду», посвященную Суперсерии-1972: «Уже потом Кларк скажет легендарную фразу: мол, если бы я не работал клюшкой как двуручником, то так бы и остался в местечке Флин-Флон, Манитоба. У нас эта фраза неизменно переводилась как „куковал бы в деревне Флин-Флон". Но Флин-Флон не деревня. Это городок на границе Саскачевана и Манитобы, десять часов на автобусе на север от Виннипега. Отец Кларка был шахтером. И сам он был шахтером, а после смены играл в жесткий и самоотверженный хоккей за [юношескую] команду Flin Flon Bombers. Играл, преодолевая диабет и спровоцированную им близорукость. Как когда-то Харламов в подростковом возрасте играл, преодолевая болезнь сердца, осложнение после ангины. Юного Бобби кормили плотными завтраками, шоколадом, поили кока-колой с растворенными в ней несколькими столовыми ложками сахара – лишь бы играл, избегая приступов. Скотти Боумэн, легендарный тренер «Монреаль Канадиенс», потом скажет: «Если бы у меня был Кларк, мы бы выиграли не четыре, а шесть или семь Кубков Стэнли подряд».

«Канадиенс» действительно боролись в 1969-м, чтобы получить права на юного Кларка, но проиграли их «Филадельфии».

Победа над ЦСКА и поражение в финале от «Монреаля» в 1976-м стали последней (не скажу «лебединой», это вам не балет) песней для «хулиганов с Брод-Стрит». В следующие два сезона «Филадельфия» дважды проиграла в полуфинале Кубка Стэнли «Бос­тону» – 0-4 и 1-4, после чего Шеро подал в отставку.

20 лет спустя, в феврале 2016 года, я встретился с Майком Кинэном, одним из лучших канадских тренеров современности. Он прилетел в Тверь на матч «Русской классики», проводимый Высшей хоккейной лигой. Кинэн стоял в раздевалке старенького стадиона «Химик», возможно той самой, где Анатолий Тарасов ровно 50 лет назад дал указание своим армейцам не выиграть, нет, – избить на льду канадских хоккеистов из «Шербрук Биверс», чтоб другим канадцам неповадно было (об этой игре рассказано во второй главе второй части). Тесную раздевалку к празднику подновили, подкрасили, бледные деревянные лавки слегка желтели на ярком зимнем солнце, жарящем через большое окно, – будто загорали. Кинэн, в овчинном полушубке нараспашку (такие дарили всем тренерам на «Русской классике»), давал длинное интервью телевизионщикам из Канады. Они тоже специально прилетели в Тверь, чтобы сделать сюжет о юбилее «побоища в Калинине», но мне спешить было некуда: мы с Майком жили в одной гостинице.

«Кристальные люди». Справка. Майк Кинэн начинал тренерскую карьеру в АХЛ в команде «Рочестер Американс», с которой выиграл в 1983 году Кубок Колдера, после чего получил приглашение от «Филадельфии Флайерс». С «Филадельфией» Кинэн дважды выходил в финал Кубка Стэнли – в 1985-м и в 1987-м, оба раза уступив «Эдмонтону» Уэйна Гретцки. Потом четыре сезона работал в «Чикаго Блэкхокс» (один финал Кубка Стэнли – поражение от «Питтсбурга» Марио Лемье). В сезоне-1993/94 Кинэн выиграл Кубок Стэнли с «Нью-Йорк Рейнджерс» (в составе команды чемпионами тогда стали четверо россиян: защитники Сергей Зубов и Александр Карповцев, нападающие Сергей Немчинов и Алексей Ковалев). Кинэн был главным тренером сборной Канады, победившей на Кубке Канады в 1987 и 1991 годах. В сезоне-2013/14 Кинэн выиграл Кубок Гагарина с магнитогорским «Металлургом», став единственным в мире тренером, побеждавшим и в НХЛ, и в КХЛ.

«А вы знали, что Фред Шеро – русский?» – спросил я у Кинэна наутро за чашкой кофе. Он не знал. «Шеро всегда признавался в любви к советскому хоккею, тренерской школе Тарасова, говорил, что многое почерпнул у него, но при этом его «Филадельфия» была самой грязной, часто подлой командой в НХЛ. Что же общего у тренерского стиля Шеро с советской школой?» – продолжал я. «Понимаешь, ему выпала «Филадельфия». Не «Рейнджерс» с тройкой Жильбер – Рателль – Хэдфилд, одной из самых техничных и умных в лиге (их называли GAG – Goal-A-Game; по комбинационному взаимодействию они напоминали советские тройки. – Прим. Ст. Г.). А Шеро всегда хотел побеждать. Как иначе ему было побеждать великий «Монреаль» или «Бостон» в расцвете Бобби Орра? А общее с советским хоккеем, конечно, есть. Прежде всего это коллективизм».

Советский коллективизм в противопоставлении канадскому, буржуазному индивидуализму – это была любимая хоккейная идеологема Тарасова, а Шеро читал книги Тарасова. Игроки «Филадельфии» называли себя «стаей», где один за всех и все за одного, а Шеро признавали своим вожаком – он всегда стоял горой, защищая их от нападок прессы, руководства лиги, руководства клуба, от кого угодно.

После «Филадельфии», в сезоне-1978/79, Фреда Шеро позвали вытягивать из болота «Нью-Йорк Рейнджерс» – команду, которая дважды задела его самолюбие, сначала отвергнув как игрока (Шеро было всего 25 лет, когда его сослали в АХЛ), а потом не поверив в его тренерский талант. В первом своем чемпионском Кубке Стэнли – 1974 Шеро жестко указал боссам из Нью-Йорка на их ошибку. Полуфинальная серия против «Рейнджерс» была отмечена масштабными драками, а Дэйв (Кувалда) Шульц семь раз бился один на один с высоченным (193 см) защитником Дэйлом Рольфом, лучшим бойцом в составе соперников. Эту серию «Филадельфия» выиграла 4-3 (и 4:3 в решающем матче), причем тройка Рателля была полностью нейтрализована, обойдясь на этот раз без Goal-A-Game: всего три шайбы за семь матчей.

С первого дня тренерской работы Шеро, кажется, мечтал именно о «Нью-Йорк Рейнджерс».

В конце 1970-х эта славная некогда команда переживала плохие времена. Последний финал в клубной истории случился в 1972-м. Последняя победа в Кубке Стэнли – в 1940-м. Фреду Шеро достался посредственный состав. Грива Фила Эспозито заметно поредела, и хотя он все еще забрасывал больше 30 шайб за сезон, но среди буйной поросли молодых звезд НХЛ ходил стареющим львом: ему шел 37-й год. Из прежних лидеров в команде сохранился лишь 27-летний Стив Викерс, нападающий из второго звена, добротный, но не более того. У «Рейнджерс» не было ни звездного вратаря, ни суперзащитников. Главным усилением для команды накануне сезона стала пара шведских нападающих Андерс Хедберг и Ульф Нильссон, переехавшие в Нью-Йорк из «Виннипег Джетс» после развала ВХА. Они единственные из «Рейнджерс» в феврале 1979 года попали в состав сборной НХЛ, проигравшей советской сборной Кубок вызова в нью-йоркском «Медисон-сквер-гарден».

Той зимой Фред Шеро устроил хлебосольный прием Аркадию Чернышеву и Анатолию Тарасову, прилетевшим по приглашению Лу Вайро в Северную Америку с курсом лекций. Это не сказалось на отношении к Шеро советской прессы, продолжавшей его клеймить как главное исчадие профессионального хоккея. Николай Долгополов писал в своей книге: «Возглавив клуб «Нью‑Йорк Рейнджерс», Широ остался верен устаревшему кредо. Та же сверхжестокая игра на грани и за гранью фола, умелые действия в меньшинстве приносили команде успех, но не любовь публики. «С каждым матчем воспитанники Широ вколачивают новый гвоздь в черный гроб, где покоится хоккей», – писала в «Глоб энд Мейл» читательница газеты Кристина Янг. Едва ли не первым в профессиональном хоккее тренер использовал скользкий трюк, с его нелегкой руки применяемый теперь канадцами и на мировых первенствах. По требованию Широ судьи измеряют во время матчей клюшки соперников. Если изгиб крюка хоть на миллиметр превышает норму, провинившие­ся наказываются двухминутным штрафом. Этим нечистоплотным способом воспользовались и руководители сборной Канады на чемпионате мира 1982 года в игре со сборной СССР».

В регулярном чемпионате «Нью-Йорк Рейнджерс» при Шеро одержали на 10 побед больше, чем в предыдущем сезоне, но все равно заняли предпоследнее место в дивизионе Патрика, едва просочившись в зону плей-офф. Никто не ставил на «Рейнджерс», однако Шеро снова всех удивил своим умением быстро и ловко собирать разрозненные единицы в боевую бригаду. В четвертьфинале он в пяти матчах разгромил «Филадельфию», где по-прежнему капитанил Бобби Кларк. В полуфинале сплотившихся «рейнджеров» ожидала вторая команда из Нью-Йорка – «Айлендерс». Это ранее вторая, а теперь победитель регулярного чемпионата, зарождающаяся «команда-династия», которая выиграет четыре следующих Кубка Стэнли. Вратари Гленн (Чико) Реш и Билли Смит, защитник Дени Потвен, нападающие Брайан Троттье, Майк Босси, Кларк Гиллис – это был блестящий состав, ведомый отличным тренером Элом Арбуром. После первых четырех матчей счет в серии был 2-2, в двух следующих «Рейнджерс» выгрызли победы с разницей в одну шайбу.

А далее был финал против по-прежнему великих и великолепных «Канадиенс». 13 мая «Рейнджерс» начали серию с уверенной победы в монреальском «Форуме» – 4:1. Рассказывают, что после матча Фил Эспозито попросил Шеро дать команде денек на расслабление, но тот был категорически против. Его ослушались, праздник непослушания у некоторых игроков вылился в добрую попойку, и все оставшиеся матчи «Монреаль» Боумэна выиграл, взяв четвертый Кубок Стэнли подряд и шестой за 1970-е годы.

В Филадельфии Шеро по-преж­нему обожают. Мой товарищ по увлечению хоккейной историей Влад Медведев, узнав, что я ищу саратовские корни «Федора Широва», написал своей знакомой, болельщице «Флайерс» Нэнси. Заинтригованная Нэнси (и она не знала, что Шеро – русский) потратила, наверное, с месяц, чтобы найти публикацию в калифорнийской газете The San Bernardino County Sun, где 14 декабря 1978 года на странице 106 сам Шеро рассказал о своих предках. Журналист Ред Смит из The New York Times специально для калифорнийских читателей сообщал с его слов, что новый главный тренер «Рейнджерс» интересуется всем, что связано с Россией, откуда родом его родители. Последняя прочитанная мистером Шеро книга – «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына. Его настоящая фамилия – Schirach, по национальности – немец. Часть его большой семьи эмигрировала из Саратова в Канаду, другая – в Аргентину.

Frederick Alexander Schirach.

Федя, Федя, не медведь ты русский.

Ширах. Немец.

Там еще обидно сообщалось, что Саратов – это город на Волге в 250 милях выше Волгограда, бывшего Сталинграда, бывшего до революции Царицыном (то есть уездного городка Саратовской губернии).

Когда я нашел телефон Льва Александровича Зароховича, того самого переводчика, что помогал Фреду Шеро в Москве в 1974-м, он удивился моему вопросу: «Какой еще Широв? Он тогда сразу сказал, что его фамилия Ширах». Напутал журналист Долгополов.

В сезоне-1979/80 «Рейнджерс» вылетели из Кубка Стэнли уже во втором раунде, а в новой клубной суперсерии проиграли ЦСКА 2:5, пропустив пять шайб во втором периоде. Шеро сменил двубортный клетчатый пиджак на однобортный однотонный, по новой моде тех лет, а свои фирменные темные дымчатые очки, принесшие ему прозвище The Fog (туман, дымка, мгла), – на обычные. По итогам сезона он получил «Лестер Патрик Трофи», специальный приз за вклад в развитие американского хоккея, – вместе с Бобби Кларком и сборной США, победившей на Олимпиаде в Лейк-Плэсиде советскую коман­ду. В лиге словно прощались с Шеро, да и со всем старым доб­рым (злым) хоккеем 1970-х. В НХЛ уже взошла звезда Уэйна Гретцки, дебютировали Рэй Бурк и Марк Мессье, летом 1980-го «Эдмонтон» пополнят Пол Коффи и Яри Курри, а Жан Рателль, Пит Маховлич и Фил Эспозито завершат игровую карьеру. Еще не старый – всего-то 55 лет – Фред Шеро казался ана­хронизмом, пережитком прошлого. И действительно, неудачно начав с «Рейнджерс» сезон-1980/81, он подаст в отставку и перейдет из тренеров в телекомментаторы.

В НХЛ Шеро провел 10 неполных сезонов, и за это время его коман­ды дважды побеждали в Кубке Стэнли, дважды играли в финалах и трижды – в полуфиналах. Пора­зительная эффективность! Лучший результат в 1970-е показал только Скотти Боумэн, но он принял в работу чемпионский «Монреаль», а не поднимал команды с нуля.

По фамилии Schirach искать уже было проще. Ширах (или Шира) – распространенная в немецком Поволжье фамилия; это одна из первых семей, которые по призыву императрицы Екатерины Великой переселились в 1760-е годы из Европы в окрестности Саратова. Центральная Европа была разорена Семилетней войной, а в России Екатерина обещала благодатные (и бесплатные) земли, прекрасный климат и свободный, освобожденный от налогов, труд. Около 30 000 человек из германских княжеств, Голландии, Швейцарии, Франции, Богемии прибыли в Россию в поисках лучшей жизни, большинство из них получили наделы на Волге. Земля, вопреки обещаниям, оказалась пустынной, невозделанной, зимы – холодными, а соседи, степные кочевники, – смертельно опасными. Колонистам, основавшим новые поселения по обе стороны Волги, пришлось вгрызаться в землю, чтобы выжить и добиться первого урожая.

Предки Фреда Шеро, вероятней всего, жили в колониях Камышинского уезда Саратовской губернии (ныне это Волгоградская область). Именно там фамилия Schirach чаще всего встречается в документах. «Дело 1801 года о возвращении отнятого у колонистки колонии Верхняя Добринка Анны Швемлер домоводства форштегером Лонгрином и колонистом Даниэлем Ширахом», «Дело 1824 года о расторжении браков колонистов с их женами: колонии Верхняя Куланинка – Христофа Шираха с Маргаритою...» и десятки других.

Позже, в XX веке, Ширахи (Шира) зафиксированы и в Саратове. Георгий Богданович Шира в 1914 году жил на Цыганской улице (ныне Кутякова) и состоял в Обществе вспомоществования торгово-промышленному служебному труду в городе Саратове. В 1910-м справочник указывает Георга Готфридовича Шира в доме на углу Смурского пере­улка и Нижней улицы. В губернской столице, в отличие от колоний, где полтора столетия держались жесткие правила, немцы могли жениться и на русских невестах, так что у Фреда Шеро вполне могла быть русская бабушка (вряд ли мама: русского языка он не знал).

Впрочем, среди некоторых исследователей немецкого Поволжья первый переселенец Schirach считается выходцем из Франции. Впоследствии семья онемечилась – французов среди переселенцев было очень мало, большинство их соседей по колонии были родом из Германии. В конце концов, созвучный Шеро французский президент Жак Ширак (Jacques Chirac) – потомок лимузенских крестьян.

И снова все следы затерялись, как в тумане. Немец? Француз? Русский? Да какая разница! Сам Фред Шеро считал себя учеником советской школы хоккея, и когда в 2013 году его наконец-то – посмертно – включили в Зал хоккейной славы, Рэй Шеро, приглашенный на сцену, публично признал, что отец многажды перечитывал книги Тарасова и многому в них научился. Камера в этот момент показала сидящего в зале (в Зале славы он с 1989 года) Владислава Третьяка.

«Кристальные люди». Справка. Анатолий Владимирович Тарасов первым из советских хоккейных тренеров начал активно публиковаться в Северной Америке. В 1969 году вышла его книга Road to Olympus, в 1972-м – дополненное издание Russian Hockey Secrets: Road to Olympus. В том же 1972-м совместно с Брайаном Макфарлайном он издал Tarasov's Hockey Technique. Эта медийная активность во многом способствовала зарождению в те годы имиджа Тарасова как «отца русского хоккея». Ни Аркадий Чернышев, ни Владимир Егоров (подробно о нем – в статье «Совсем пропащий», опубликованной во второй главе второй части) ученых пособий не писали, ни по-русски, ни по-английски, а у Всеволода Боброва при жизни вышло только три книги. В Зал хоккейной славы в Торонто Тарасова включили вторым из всех иностранцев – в 1974 году. Боброва, «победителя канадцев», лидера сборной СССР на первом чемпионате мира (1954) и первой Олимпиаде (1956), главного тренера сборной на первой Суперсерии (1972), там нет до сих пор.

Трое лучших из «хулиганов с Брод-­стрит» получили признание рано. Берни Парент в Зале славы с 1984 года, Бобби Кларк – с 1987-го, Билл Барбер – с 1990-го. Тренеры, с которыми соперничал Фред Шеро в 1970-е, Скотти Боумэн и Эл Арбур, удостоились этой чести в 1990-е. Двукратный обладатель Кубка Стэнли, тренер-новатор, впервые соединивший на практике канадскую и советскую школы хоккея, ждал своей очереди 33 года, прошедшие после окончания его карьеры. В НХЛ словно боялись признать эту новую страницу в своей истории. Сегодня это общее место – взаимодействие двух хоккейных культур.

В фейсбуке я нашел Криса Шеро, старшего сына Рэя. Он родился в 1995-м, через пять лет после смерти деда. Крис занимался хоккеем в юниорской системе «Питтс­бург Пингвинз», а теперь учится в Бостонском университете. Я пересказал ему вкратце то, что мне удалось узнать о его дальних российских предках, – он был рад, ему все было внове.

Я же теперь знаю настоящие истоки фамилии Schirach. Это коренная фамилия лужичан, или, иначе, лужицких сербов, – малочисленной, около 60 000, этнической группы потомков легендарных славянских племен ободритов и венедов, известных еще Геродоту, живущей на территории современной Германии примерно с VI века и до сих пор. Schirach, что в переводе означает «старик» или «мудрец», – благородное лужицкое семейство. Среди его представителей были священники и богословы, юристы и писатели, художники и историки. И, как выяснилось, один из лучших тренеров в истории мирового хоккея.

АННОТАЦИЯ ИЗДАТЕЛЬСТВА:

«Автор книги – Станислав Гридасов, известный спортивный журналист, основатель сайта Sports.ru, бывший главный редактор журнала «PROспорт». Это необычное чтение: фактически здесь под одной обложкой сразу две книги. Первая описывает феномен популярности советского хоккея глазами школьника, влюбленного в эту игру. Ракурс не самый привычный, но именно он позволяет читателю спустя несколько десятилетий ощутить атмосферу давно исчезнувшего мира. Советский хоккей, советский быт 1970-х и 1980-х годов, родной автору город Саратов показаны с таким тщанием и подробностями, что чтение превращается в настоящее путешествие во времени – из нашей эпохи в далекое детство. Вторая часть – подробнейшая энциклопедия, в которой, однако, фигурируют не только «голы, очки, секунды»: 70 лет истории саратовского хоккея даны в живом контексте страны и времени. Именно сочетание личных авторских воспоминаний и строгих, профессионально поданных фактов делает этот «кристалл» магическим, придавая книге стереоскопический эффект».