«Мумий тролль» как обезвреживание

По сути, история «Мумий Тролля», каким мы его знаем, началась именно с побега от остросоциальщины. Гимн «Владивосток 2000» содержал всю матрицу дворовых вакханалий конца века – и перечеркнул ее троекратным «Уходим!» в припеве. Недаром именно с этой песни 26 сентября 1998 года начал свое вещание русский MTV. Лагутенко вывел нас на территорию рокапопса – приятную или, по крайней мере, непыльную, относительно комфортную, вызывающую желание жить (тут на ум приходит знаменитая история с фанаткой «Мумий Тролля», которая впала в летаргический сон, и вернуть ее к жизни мог якобы только Илья – чем закончилось, никто не написал, но выбор «спасителя» символичен – не Егор же Летов, не Михаил Горшенев).

Мифологические злодеи и прочие традиционные негативщики в текстах Лагутенко попросту обезврежены. Героям хита «Утекай» в их ночной прогулке не страшны ни роковые красавицы («уже лишились своих чар»), ни гангстеры («спят»). Вслушиваясь в текст песни «Контрабанды», мы убеждаемся, что бандиты у Лагутенко – по преимуществу дневные существа, да и вообще они часть той силы, что вечно совершает благо, снабжая жителей крупных городов теплом, нежностью и прочим гуманитарным пакетом на случай серой и нудной зимы.

Время враждебно хотя бы потому, что неминуемо проходит – и об этом поет не только зрелый «Мумий Тролль» («там, где расплескали свою молодость»), но и ранний («дни, гады, уходят»), а самую первую элегию на эту тему («Время тепла») написал даже не Лагутенко, а Леонид Бурлаков – активный участник группы доисторического периода, позже – менеджер «МТ» и Земфиры, раскрутивший альбом «Морская», в треклист которого и попала данная песня.

С пространством тоже все понятно: расстояния ассоциируются с чужой территорией (см. выше – дальнее плавание и т. д.), и необходимо охранять свои границы – вот откуда этот важнейший для Лагутенко образ ключа: «и ключи поломали, и замки посрывали», «ключ от не моей квартиры», «ключник несказанно рад за каждый лишний золотой открыть тебя и сцарапать».

К случайностям и судьбе лирический герой относится с показательным высокомерием («вали на черные кошки, на черные фишки вали»), объявляет им бой («берегись, случайность, это иду я!») и празднует экзистенциальную победу («я знаю то, что никто не знает – зачем я живу»).

Собственно поэтому из всех негативных персонажей, упомянутых в песнях «Мумий Тролля», реальную опасность представляют только два. Во-первых, это вор («закрой окна, задерни шторы, чтобы ночью не залезли воры»), который не только вторгается в личное пространство, но и крадет оттуда предметы, во-вторых - маньяк (или сумасшедший – как в песне «На яды»: «И слегка чудной прохожий оборвет фуникулеры»). Маньяк – существо бессистемное, а потому живучее, ему не страшны никакие манипуляции с миром.

Все остальные элементы кружатся в неистовом карнавале, эта игровая реальность делает Лагутенко, прежде всего, поэтом фразы – ну и славно, ведь фраза хотя бы дает силу там, где метафора – отнимает. Ободряющая сила песен «Мумий Тролля» стоит на трех столпах: помимо предметности и игры (в том числе языковой), важна фирменная лагутенковская интонация (и это роднит его, например, с Макаревичем, вокал которого тоже говорит «Все будет хорошо» независимо от текста). В таких условиях даже устрашающие строчки типа «падают сбитыми ИЛ-62 и повисают на проводах» звучат как пляжный рингтон.

Но это спасение приходит не всегда («ведь спутникам и их антеннам не всё держать связь»). На альбоме «АМБА» (2007) выстраданные минорные нотки начинают отыгрывать часть пространства. На следующей пластинке - «8» (2008) - есть песни, в которых торжествует прежний лагутенковский вещизм («О, рай!» с той самой электричкой, «Контрабанды» с доставкой радости в контейнерах или «Ядерные станции» с гениальной строчкой «тебе нужно смеяться – возьми все лучшие из шуток»). Но в масштабах целого альбома (да еще двойного - 21 трек), этого просто мало для того, чтобы назвать описываемый мир комфортным. Не помогает даже прямое внушение: «не нужно пугаться президентов, маньяков, монстров, злых ситуаций».