Другой Есенин

Они были слишком разные. Отец – эксцентричный гений, влюбивший всю страну в свои стихи. Сын – добродушный трудоголик, для которого слава никогда не являлась целью.

В день рождения сына Сергей Есенин не захотел присутствовать на родах и услышал о нем лишь по телефону. Жена спросила: как назвать? Есенин, недолго думая, ответил: Константином. А потом одернулся: «Черт побери, а ведь Бальмонта Константином зовут». Не пришел Есенин и на крещение, а когда впервые увидел своего сына, то не признал его, сказав: «Фу… Черный… Есенины черные не бывают…»

Много было причин для такого холодного отношения к Косте: как раз в это время Есенин разводился с его матерью, Зинаидой Райх, начинающей, а впоследствии – знаменитой актрисой. Поэтому поэт редко бывал дома, а если и приходил, то только для того, чтобы навестить свою дочь – Таню.

В 1970-е годы Константин Сергеевич Есенин вспоминал: «Самое первое, что сохранила память – это приход отца весной 192…, а вот какого точно, не знаю. Солнечный день, мы с сестрой Таней самозабвенно бегаем по зеленому двору нашего дома. Вдруг во дворе появились нарядные, «по-заграничному» одетые мужчина и женщина. Мужчина – светловолосый, в сером костюме. Это был Есенин. С кем? Не знаю. Нас с сестрой повели наверх, в квартиру. Еще бы: первое, после долгого перерыва свидание с отцом! Но для нас это был, однако, незнакомый «дяденька».

Да и слишком мало времени оставалось для сближения отца и сына. Когда Косте было 5 лет, отца не стало.

Когда Костя немного подрос, он понял, что никогда бы не хотел, чтобы его сравнивали с отцом. И хотя в юности он пробовал писать стихи, но скрывал от знакомых это свое увлечение, лишь изредка читая их Софье Толстой, последней жене Сергея Есенина. Своим великим отцом он гордился. И особенно тем, что его книги на магазинных прилавках были большой редкостью, настолько быстро их раскупали. Самого Константина захватила другая страсть – футбол. В 1936 году он даже играл в финале юношеского чемпионата Москвы, и был отмечен как один из лучших его игроков.

Он рос в новой семье, его отчимом стал великий театральный режиссер Всеволод Мейерхольд, а мама, Зинаида Райх, была ведущей актрисой его театра. Они часто гастролировали, и привозили Косте из-за границы футбольные справочники и программки. Это определило будущее Есенина – он всерьез увлекся футбольной историей и статистикой.

Его талант проявился очень рано. В 1938 году 18-летний Есенин участвовал в конкурсе, который проводила газета «Красный спорт» (ныне «Советский спорт»), где нужно было угадать четвертьфиналистов, полуфиналистов, финалистов и победителя Кубка СССР. Константин угадал всех, и его фотография с мини-интервью впервые попала в газету.

В 1938 году театр Мейерхольда был разгромлен. Самого режиссера арестовали в 1939-м, в том же году Зинаида Райх была зверски убита неизвестными в их квартире в Брюсовом переулке. Угроза ареста грозила и Константину, на тот момент – студенту инженерно-строительного института, но он спасся и сам, и спас самое ценное, когда его выселяли из квартиры – архивы родного отца, Сергея Есенина, и архивы отчима, Всеволода Мейерхольда.

В 1941-м он пошел добровольцем на фронт. Его отправили на Ленинградский фронт, где он участвовал в защите блокадного Ленинграда. В военное время Есенин не бросал футбол, он был на том самом знаменитом матче между ленинградскими «Динамо» и «Н-ским» заводом, который игрался 31 мая 1942 года вопреки немецкой бомбардировке. Есть даже любопытная байка: Есенин долгое время лежал в военном госпитале из-за полученного им ранения в бою. Но узнав о том, что через несколько часов играют ленинградский «Зенит» и бакинское «Динамо», он сбежал на матч. По возвращении в больницу заявил, что пошел на поправку благодаря просмотру футбольной игры.

Позже Есенина отправили воевать на западный фронт. Летом 1944 года из-за гибели командира Есенин взял на себя командование ротой и повел ее в активное наступление на Карельском перешейке. В бою Есенин был сильно ранен разрывной пулей, из-за чего военный штаб посчитал его погибшим. Лишь потом выяснилось, что Константин все это время лежал в госпитале. За свои фронтовые подвиги Есенин получил три ордена Красной звезды, которые с улыбкой называл «военным хет-триком».

После войны Есенин завершил свое высшее образование в МИСИ и пошел на работу строителем. Долгое время он являлся начальником строительного участка, а в 1950-1960-х годах и вовсе участвовал в строительстве крупнейшего спортивного комплекса страны «Лужники».

В 1960-е Лев Филатов, известный спортивный журналист, позвал Есенина к себе в редакцию заниматься футбольной статистикой и фактологией: «Едва я, как редактор «Футбола», начал готовить материалы в печать, меня поразил разнобой в фактах. Многое писалось наобум: в фамилиях, в фактах, цифрах путаница, одно и то же событие излагалось то так, то этак. Гол приписывался то одному, то другому… И я решил, что футбольная проза выиграет, если обопрется на точные сведения. И позвал Константина Есенина.

Когда он впервые зашел в мой кабинет, я понял, что не ошибся в выборе. Передо мной был человек с фантастической памятью, приводившей меня в замешательство, с глазами, загоравшимися за стеклами очков, как только ему приходило в голову, что еще что-то можно извлечь из гроссбухов. Напористый и обязательный, не желавший сидеть без дела, считавший, что он перед еженедельником в долгу, Есенин был не первым и не единственным специалистом по футбольной статистике. Но его заслуга в том, что он навел порядок. И каждый автор, дорожащий достоверностью, получил возможность опираться в своих рассуждениях не на туманные воспоминания, а на точные сведения. В прогнозах на любой матч он мог вспомнить предыдущие победы и поражения встречавшихся команд, разного рода истории, связанные с былыми играми, высказать почти безошибочный прогноз».

Однажды в редакцию написал Дмитрий Шостакович, еще один ярый поклонник советского футбола, о чем рассказал бывший коллега Константина журналист Виктор Асаулов: «Однажды редактору нашего еженедельника Льву Филатову написал композитор Дмитрий Шостакович и попросил передать письмо Константину Есенину. Когда Константин Сергеевич заглянул к Льву Ивановичу, тот осторожно спросил у него: «Вам мог написать Шостакович?» – «По вопросам музыки – вряд ли, – ответил Есенин. – А вот о футболе мог и спросить. Ведь Дмитрий Дмитриевич и сам балуется футбольной статистикой». И действительно, Шостакович спрашивал у Есенина, почему он написал, что в каком-то матче «Зенита» мяч забил Морозов, а не Завидонов. Помню, Есенин перепроверил факт и в еженедельнике ответил Шостаковичу».

В конце 1970-х годов Есенина пригласили на должность заместителя председателя комиссии пропаганды Федерации футбола СССР, где он предложил идею о «лимите ничьих» для борьбы с договорными матчами в чемпионате СССР. Тогда в советском футболе прагматизм начинал играть все большую роль: некоторые ученые даже выводили формулы, где для победы в чемпионате требовалось около 75% очков. Поэтому многие команды, набирая определенное количество очков, конечно не бесплатно, могли «сдать» пару-тройку матчей. Для этого и ввели данную меру в чемпионате, дабы не начислять клубам очки за количество ничьих сверх установленной нормы. Но проблему договорных матчей решить все равно не удалось.

Однажды произошел забавный случай: в аэропорту Татьяна Есенина, сестра Константина, покупала билеты. При предъявлении паспорта взволнованный кассир (очевидно, любитель футбола) спросил у нее, не является ли она родственницей знаменитого Константина Есенина, на что Таня одобрительно кивнула. После она рассказала эту историю своему брату, они посмеялись, но так или иначе Таня сказала Есенину: «Ты стал знаменитее отца».