Поспело сердце в огороде

«Любви все возрасты покорны» – чушь. Слишком разные вещи в разном возрасте называются любовью, и это одна из причин того, что музыканты, начинавшие душераздирающе сильными и хитовыми ударами в душу, со временем переходят то ли на скуку, то ли на тоску, то ли просто вырастают из прежних тем, а бывает – пишут песни образца «Привет // привет, зеленый свет // зеленый свет, привет».

На деле оказывается, что все возрасты покорны скорее уж придуриванию. Именно в области условно несерьезной музыки мы находим реальные примеры антидеградации.

Легко возразить, что такое сохранение себя куплено ценой отказа от развития – может, это и справедливо, хотя много ли вы видели людей, порвавших отношения с группой (ну, например) «Ленинград» с объяснением «Туды ее в качель, в сотый раз выпустили хорошую песню». Биение в одну точку не запрещено, когда эта точка стремится к десятке. А с феноменом «условно несерьезного» все еще проще: он тем и хорош, что как будто не заявляет своей целью «десятку».

Всё сказанное относится, в первую очередь, к группам, для которых основным режимом существования становится «приход на помощь в легкую минуту» (Максим Семеляк в книжке про тот же «Ленинград» пишет, что «пресловутый русский рок», напротив, норовит явиться при трудностях – спорная формула, скорее оба течения сосуществуют, и даже в творчестве одних и тех же исполнителей, но за условное обозначение сойдет). Это не только экстатический Шнуров, но и сатирически настроенный «Несчастный случай», и по-разному театрализованные «Крематорий» и «Ногу свело», и какой-нибудь психомифический «Пикник», и прочие.

На этом следует покончить с аналогиями и перейти к самодостаточности «Ундервуда», покоящейся на двух столпах. Во-первых, Кучеренко и Ткаченко – блестящие мелодисты, и объяснять тут особо нечего. Во-вторых, конечно, дело в текстах. Это музпоэзия барочного склада – калейдоскоп ярких и почти несвязанных между собой строчек (лейтмотив подразумевается, но не всегда считывается – и не надо, так интереснее), конструктор 16+ для детей младше трех лет (или наоборот).

Примером песни, где фрагментарность доведена до верхней планки, может быть, скажем, старенький «Парабеллум» – его сверху донизу составляют строчки типа «пойди сорви – поспело сердце в огороде» и «в мартобре тебя достанут папарацци».

Вот тут бы и воскликнуть: а где же в-третьих? где же сила самого звучания, аранжировок, почему дело происходит под эту детскую музыку? – и для примера вспомнить кавер-версию песни «Стриптиз», которую «Ундервуд» записал для трибьют-альбома Nautilus Pompilius, сведя на нет все достоинства оригинала: и вкрадчивое мистическое звучание (вместо него – какой-то ярмарочный Высоцкий), и текст Кормильцева (дурацкая находка – перепеть строчку «мясники» в виде «мясники вы мои, мясники»). Вот, мол, так же они умаляют качество собственных произведений, исполняя их с брутальностью на уровне утренней зарядки.

Но, для начала, это неправда, не всё здесь по-детски, кое-где это вполне себе рок-н-ролл, и даже сочный (см. оба последних альбома – «Женщины и дети» и «Без берегов», а также более ранние вещи типа «Ангелы и аэропланы», «Молодые львы», «Это судьба» – да, много чего).

Ну и потом, если попытаться выделить действительно слабые песни «Ундервуда», то мы увидим, что среди них окажутся те, которые проседают вовсе не по гитарному звуку, а по другим вышеуказанным пунктам – мелодии или тексту. В то же время такая младенческая по аранжировкам вещь, как «Федюньчик, посмотри "Титаник"», берет феерическим полетом мысли («Петька – Баттхед, Васильиваныч - Бивис») и неожиданным минорным подъемом в припеве – высший класс, напоминающий чуть ли не группу Pulp.

Беззаботность по поводу звучания, которое не должно быть непременно пробивным и дерзким, вполне увязывается с беззаботностью отношения к самой жизни, сквозящим в этих песнях – если не на уровне лирики, то хотя бы на уровне общей композиции.

Хорошо или плохо, но «Ундервуд» не настроен на стёб, откровенные высказывания удаются группе в лучшем случае через раз: на приятную полудремную песенку «Дураки и дороги», в которой обе проблемы из названия легко обыгрываются парой строк в припеве, приходится и нейтрополитический «Крым» (он же – сатира на эти ваши интернеты и соцсетушки; почему все считают своим долгом написать про это иронический шлягер, ума не приложу), и, например, «Гудбай, Китай!» – непомерно напыщенная вариация на тему «Russia (made in China)».

То же самое касается и попыток рассказать цельную историю (пример – совсем уж тривиально прописанный анекдот «Йога и алкоголь» про мужчину, вынужденного расстаться с вредной привычкой под натиском девушки-ЗОЖницы). Несомненным достоинством «Ундервуда» всегда была именно калейдоскопичность с непонятной или неважной общей идеей – даже первостепенный хит «Гагарин, я вас любила», несмотря на четко заданную тему, рассыпается на ни к чему, в сущности, не обязывающие строчки, выводя на первый план отменный мотив и бодрую гитару.

«Ундервуд» - это про прелесть случайно явившейся фразы, здесь применимо их собственное выражение из песни «Самая красивая девушка в мире» - «взгляды на мир напоминают взгляды в окно», но с поправкой на 180 градусов: вид за окном поминутно меняется.

Автор одной из рецензий на альбом «Все, кого ты так сильно любил» справедливо удивлялся: «…отчего-то за «ундервудами» закрепилась репутация ветреных интеллектуалов». Действительно, несмотря на значительное количество аллюзий и неуемную фантазию, творчество группы лишено какого угодно умничанья и претензии (и это ответ каждому, кто ленно записывает группу в «кумиров девочек из гуманитарных вузов»).

Метод создания ундервудовской легкости состоит в том, что Лев Толстой здесь не писатель, а человек, который готов жить только там, где есть зарядка для мобильника (речь о песне «Точка невозврата», но этот типаж выведен и в другой блестящей вещи – «Человек с ноутбуком»), а слова «Кремль» и «Белый дом» – не повод вспомнить холодную войну, а способ реконструировать ее в веселом и нежном игровом виде. И заканчивается всё тем, что некто Микки Маус, с которым лирический герой в свое время делил бутылку виски, завершает свои дни в сибирских лесах, и «кровь Микки Мауса льется на снег, кровь Микки Мауса жжет моё сердце».

Всё это, разумеется, под умилительно мажорный джаз – в песне «Америка».

Сейчас группа занята тем, что катает юбилейную программу в честь 15-летия дебютного альбома «Всё пройдет, милая» по странному маршруту Мурманск – Сан-Франциско – Москва (10 декабря в клубе RED) и далее.

«Всё пройдет, милая» – не самое любимое детище участников группы, однако со стороны оно похоже на всё, что делалось после – и делалось хорошо. Каждая пластинка «Ундервуда» – это два-три убойных хита и масса талантливых побрякушек, и, судя по синглу «Скарлетт Йоханссон едет в Херсон», следующий альбом будет таким же.

Иной раз, как послушаешь тех, кто типа «умеет взрослеть», стабильность тех, кто не намерен этого делать, подкупает. На таком фоне бывает реально интересно узнать, что там все-таки с Микки Маусом.